Когда произносят эти два слова, многие морщатся. Большинство женщин, которым повезло не испытать послеродовую депрессию, начинают осуждать молодых матерей. Они считают, что все это блажь, в крайнем случае — временное явление, вызванное усталостью и отсутствием опыта. И вообще «больше занимайся домом и ребенком и некогда будет депрессовать». Едва ли кто знает, что за т.н. «послеродовой депрессией» стоит не только (и не столько) психологические проблемы, сколько непосредственно физиология. Я попытаюсь объяснить, откуда берутся и почему вполне естественны такие явления как неприязнь и временная ненависть к своему ребенку, даже агрессия к нему, сожаление о материнстве, отсутствие материнского инстинкта. И также попытаюсь дать ответ на извечный вопрос мужей «От чего ты устала, ты весь день дома сидишь?»
Очень непривычным является тот факт, что во избежание всех вышеперечисленных синдромов, молодой матери крайне не рекомендовано долгое время оставаться наедине с ребенком. Интересно, что мало кто знает об этом, но чисто интуитивно беременные женщины пытаются к началу родов и первым 2-3 годам после перебраться поближе к родителям или родственникам. Они называют это «помогать с ребенком». Мужья же недоумевают — что тут помогать, он все время спит, ест да какает. Кстати, послеродовой депрессии меньше подвержены женщины, которые живут не в отдельной квартире с мужем, а с его или своей семьей. Именно поэтому понятие «послеродовой депрессии» было почти неизвестно в советские времена — мало, кто в молодости мог себе позволить жить отдельно.
Но перейду непосредственно к проблеме послеродовой депрессии. Пока ребенок совсем маленький, его плач является единственным способом отражения окружающей его действительности. Таким образом он дает понять, что его что-то не устраивает или что-то нужно. Также это является средством элементарного общения и проявления эмоций. Молодая мать прекрасно это понимает. Но когда изо дня в день несколько часов все, что она может слышать это крик или плач ребенка, она начинает раздражаться. Это пока верхушка айсберга. А дальше происходят довольно жуткие вещи, о которых почему-то не особо говорят. Как я уже сказала, плач — это реакция ребенка на внешние раздражители. И вот ребенок чувствует, что в какой-то момент мать перестает ему умиляться и начинает испытывать усталость и раздражение. Ребенка это беспокоит, в нем растет тревога. Отстраненность матери он воспринимает как угрозу своему состоянию. Что он может сделать? Правильно — плакать. При чем в отличие от предыдущего информативного плача, этот плач начинает звучать по-новому. Нервно и требовательно. Но мать устала уже от предыдущего, и этот новый плач усугубляет ее раздраженное состояние в разы. Будь ребенок взрослее, он бы понял, что сейчас бы промолчать, не добивать мать. Тогда она успокоиться, отдохнет и снова будет отвечать ему любовью. Но он не понимает. Чем более раздражается мать, тем больше реагирует ребенок, тем более агрессивным и нервным становится его плач. Его не успокоить даже если покормить, дать грудь — потому что из молока заведенной матери сочится адреналин, и ребенок орет все больше. Он орет — женщина сходит с ума. Замкнутый круг.
Тут бы подбежала бабушка, дедушка, муж, переключили бы внимание ребенка на себя и дали бы матери время отдохнуть и восстановиться. Но молодая семья живет отдельно, муж на работе, и женщина одна. Наедине со своим ребенком. Его плач уже перестал вызывать в ней тревогу, что что-то не так. Он уже кажется отвратительным, а ребенок противным. И тут наступает самый опасный момент. Кора головного мозга проигрывает более древней части нашей головы – лимбической системе, которая решает, что женщине грозит опасность. Мозг начинает воспринимать ребенка как агрессора, от которого нужно немедленно избавиться. Мягкое проявление этого состояния – желание остаться одной. Жесткое – желание агрессии по отношению к ребенку…
К счастью, многим женщинам в таком состоянии помогает гормон окситоцин, который, грубо говоря, отвечает за тот самый материнский инстинкт и чувство привязанности к ребенку. Но не у всех женщин он вырабатывается в достаточном количестве. У мужчин же не вырабатывается вообще. И вот те женщины, у которых дефицит окситоцина, попадают в группу риска. Их вины здесь нет никакой, это абсолютная физиология. У таких женщин в какой-то момент отключается сознательная часть, ощущение себя в объективной реальности, и подключаются бессознательные процессы. Безусловные рефлексы, вопящие об опасности. Именно тогда и происходят трагедии, когда женщина душит ребенка подушкой или трясет его изо всей силы и вызывает «шейк-синдром» — перелом хрупких детских позвонков головного мозга. Придя в себя, она едва ли может вспомнить, что произошло и объяснить свои поступки.
На просторах интернета существует достаточно групп и форумов, где такие матери могут поделиться своими чувствами, переживаниями послеродовой депрессии. И даже тем, что они жалеют, что стали матерями. Понятно, что большинство из них анонимны. Вот, для примера, один рассказ:
«Женщина поняла, что у нее есть определенный временной лимит пребывания наедине с новорожденным ребенком. Он составлял ровно 9 часов. Она поняла это не сразу. Ключевым стал тот момент, когда муж задержался на работе, и она в истерике бросилась ему навстречу со словами «я сейчас задушу ее!» С тех пор муж стал стараться приходить пораньше. Но однажды ему пришлось поехать в командировку на 2 дня. Жена умоляла его отвезти ее к родителям на это время. Проблема была в том, что с собой надо было взять слишком много вещей. И муж не мог понять — он считал, что нет никакой проблемы посидеть с ребенком сутки. Едва ли его возможно осуждать в этом — такое мало, кому можно понять не находясь непосредственно в ситуации. Муж уехал. Прошло около 9 часов. А дальше как по будильнику начался час Х. Ор ребенка стал невыносим. Женщина пишет, что почти физически ощущала «приход». Она хватает ребенка и с раздражением швыряет его на кровать. Потом убегает в ванную. Она сидит там долго, не реагируя на истерику ребенка. А ребенок и не думает успокаиваться. Он заходится в крике все громче — он же в ужасе, где мать. Женщина возвращается, она физически чувствует, как противен и омерзителен ее зареванный ребенок. Она грубо хватает младенца и резко дает ему грудь, пытаясь хоть как-то выместить свою агрессию. Остатками разума она понимает, что вот-вот и может перейти точку невозврата. Она выбегает на улицу, хватает такси и едет к свекрови. Переступив порог, она вручает ей ребенка, падает на кровать и отрубается до следующего утра».
Ей повезло. Но кому-то нет. И чья-то жизнь оказалась безвозвратно сломана фатальной агрессией к ребенку. Я читала про подобный случай — кажется в Швейцарии — где к суду был привлечен отец младенца, который в раздражении тряхнул ребенка, много часов заходившегося в истерике. Он не хотел причинить ему вреда, он просто хотел, чтобы тот замолчал хотя бы на какое-то время. Правда, скорее всего он ни о чем не думал — в этот момент он действовал рефлекторно, под управлением лимбической системы. И ребенок погиб. Суд оправдал мужчину, находившегося в полном отчаянье после того, как он пришел в себя и понял, что он совершил, посчитав, что отец и так уже достаточно наказан. В такой же ситуации может оказаться и любая женщина, у которой недостаточно вырабатывается гормон окситоцин.
Поэтому очень важно помнить — нахождение наедине с матерью много часов подряд опасно для ребенка. Необходимо, чтобы хотя бы пару часов ребенком мог заниматься кто-то другой пока мать отдыхает и физически восстанавливается.